5 января актриса Дайна Китон — одна из муз Вуди Аллена, исполнительница главных ролей в трилогии «Крестный отец» и сериале «Молодой Папа» — отпраздновала свой день рождения. В связи с этим КиноПоиск с любезного разрешения издательства «АСТ» и «Редакции Елены Шубиной» публикует отрывки из новой книги — мемуаров Дайан Китон «Кое-что еще...».
Как утверждает автор предисловия Сергей Николаевич к русскому изданию, с Дайан Китон в американском кино началась целая плеяда неприкаянных одиноких нью-йоркских интеллектуалок, исправных пациенток психоаналитиков, экстравагантных любительниц мужских шляп и галстуков. Женский тип, созданный фантазией и любовью Вуди Аллена, вошел в американскую мифологию под именем Энни Холл и навсегда закрепился за самой Дайан.
Все, что она делала потом в кино, так или иначе имело точку отчета в виде фильма, ставшего непререкаемой классикой. Как и полагается серьезной актрисе, она пыталась бунтовать. Искала и находила для себя другие роли. Старалась нигде не повторяться. Снималась у больших режиссеров в надежде, что они подскажут, как ей наконец выбраться из шляп и прикидов Энни Холл. Но такой, как Вуди Аллен, в ее жизни был один. Да и публика желала видеть ее только в амплуа crazy girl, немного чокнутой, странноватой девицы не от мира сего. К слову сказать, у этой странности было много разных оттенков и градаций. Как правило, это была форма защиты от жестокости и абсурдности мира. Так же как и лучезарная улыбка — что-то вроде рефлекса на любое уродство или грубость. В кино и в жизни Дайан надевает ее, как маску. И шагает дальше, не оглядываясь по сторонам, не прислушиваясь к тому, что о ней говорят за спиной...
Моя карьера
Первый «Крестный отец» больше всего запомнился мне тем, что на его съемках я познакомилась с Диком Смитом, знаменитейшим гримером, и Ал Пачино.
Это Дик придумал надеть на меня пятикилограммовый блондинистый парик, тяжелый, как мешок кирпичей. Я ненавидела этот парик почти так же сильно, как и красную помаду и костюмы с накладными плечами от Теадоры Ван Ранкл, в которые меня наряжали на съемках. Мне казалось, что моя внешность совершенно не соответствует моему персонажу — элегантной, богатой и ухоженной женщине. Я уверена, что, если бы не Ал Пачино, меня бы обязательно уволили.
Дело в том, что Paramount буквально умоляли Копполу уволить Ала, пока не увидели сцену, в которой Майкл Корлеоне убивает капитана МакКласки. На фоне всех этих разборок моя бездарность прошла незамеченной. В конце концов, не так уж было и важно, заменят меня другой актрисой или нет, — я была всего лишь девицей в блондинистом парике.
С Пачино я впервые столкнулась в баре «О’Нилс» возле Линкольн-центра. За участие в спектакле «Носит ли тигр галстук» Ала тогда назвали «самой многообещающей звездой Бродвея». Перед началом прослушиваний для «Крестного отца» нам с Алом велели познакомиться друг с другом. Я очень нервничала. Первым, что бросилось мне в глаза, был размер его носа — он у Ала был длинный, как огурец. Второе впечатление: какой он подвижный. Кажется, он тоже тогда нервничал. Не помню, обсуждали мы сценарий или нет. Помню только его отличный римский нос, расположившийся посередине интересного, неординарного лица.
Помню, я еще подумала: жаль, что мы оба несвободны. Как бы то ни было, в последующие двадцать лет Ал не раз и не два заставлял мое сердце биться чаще.
В 1973 году я впервые снялась в фильме, режиссером которого выступил Вуди Аллен. Это была комедия «Спящий», и все шло совершенно прекрасно вплоть до того дня, пока Вуди не решил, что его не устраивает одна из сцен. Он ушел в свой трейлер и вернулся спустя полчаса с абсолютно новым сценарием в руках. Его персонаж превратился в Бланш Дюбуа из «Трамвая „Желание“», а мой — в Стэнли Ковальски, которого когда-то играл Марлон Брандо.
Я общалась с Брандо ровно дважды. Первый раз — на чтениях «Крестного отца». Второй раз — когда он прошел мимо меня на съемочной площадке и обронил: «Отличные сиськи». Вряд ли этот опыт мог как-то помочь мне в работе над ролью. В конце концов мне пришла в голову цитата из «В порту»: «Я мог иметь занятие. Я мог иметь врагов. Я мог быть кем угодно вместо бродяги, которым я являюсь» Я повторяла ее снова и снова, пока не выучила наизусть. В конце концов мы отсняли отличную пародию на «Трамвай „Желание“». А у меня в голове навечно поселилась фраза «Я мог быть кем угодно вместо бродяги, которым я являюсь».
Все интересные новости смотри здесь
«Крестный отец. Часть вторая»
Я в ужасе ждала, пока Фрэнсис и Ал репетировали сцену «Это был аборт». Я твердила себе, что мне плевать на «Крестного отца» и Пачино, но это была неправда. Особенно в том, что касалось Ала. Он тогда встречался с Тьюзди Уэлд. Джилл Клейберг его больше не интересовала — как и многие прошлые увлечения. Ал стал знаменитостью, легендарным актером, звездой. Он был Майклом Корлеоне. Он был Фрэнком Серпико.
К моменту репетиций мы с ним не разговаривали — не помню почему. То ли я чем-то его обидела, то ли еще что. Зато до этого мы с ним вполне дружески общались — я даже научила его водить, прямо на парковке отеля «Каль-Нево» у озера Тахо. Помнится, Ал все время путал тормоз с газом и никак не мог запомнить, как включать левый поворотник, а как — правый. Что еще хуже, он все время держал ногу на педали газа, сколько бы я ему ни твердила, что для остановки лучше все-таки нажимать на тормоз.
Мы с ним тогда здорово посмеялись. Правда, понервничать тоже пришлось.
В каком-то смысле Ал всегда напоминал мне [моего брата] Рэнди — чувствительного настолько, что он не обращал внимания на окружающих. Странно, наверное, говорить такое про Крестного отца, но лично мне иногда казалось, будто Ала вырастила стая волков. Он был не знаком с некоторыми совершенно обычными концепциями — например, мысль о том, что можно ужинать в компании с друзьями, никогда не приходила ему в голову. Он всегда предпочитал есть дома один, стоя на кухне. Он не обращал внимания на людей за столом или на их беседы.
Как бы то ни было, мы отрепетировали сцену и все было хорошо. Когда Фрэнсис дал команду «Мотор!», началось непредвиденное: Майкл Корлеоне вел себя не по сценарию. Например, выдал мне пощечину, которой изначально в сцене не было. Эта ничем не прикрытая жестокость — одна из причин, почему «Крестный отец» получился по-настоящему страшным фильмом: она скрывается под маской вежливости и формализма.
Недавно я ходила в кино на фильм, где снимался Ал, и снова влюбилась в него по самую макушку. И знаете, к какому выводу я в конце концов пришла? Очень хорошо, что его вырастила стая волков. Очень хорошо, что он не умел водить. Очень хорошо, что он не влюбился в меня и иногда взрывался без причины. Оно стоило того, чтобы оказаться с ним в одном кадре, лицом к лицу. Я была Кей — совершенно не похожим на себя персонажем, благодаря которому я чуть больше узнала Ала. Для меня все три «Крестных отца» — это Ал. Не больше и не меньше. Ну а Кей. Как бы ее описать получше? Женщина, которая ждет в коридоре разрешения войти в комнату к своему мужу.
Работа в радость
Работать над «Энни Холл» было легко и приятно. В перерывах Вуди вытаскивал из кармана пачку «Кэмел», засовывал сигарету в рот, выдувал кольца дыма и никогда не затягивался. Никто не ждал от фильма ничего особенного. Мы просто дурачились и отлично проводили время на фоне прекрасных нью- йоркских пейзажей. Разумеется, Вуди переживал из-за сценария — не слишком ли он похож на серию «Шоу Мэри Тайлер Мур»? Я велела ему расслабиться и не сходить с ума.
Если Вуди чем-то не нравилась сцена, он делал то же, что и обычно: переписывал ее от и до, пока Гордон Уиллис выстраивал кадр. Из-за постоянно меняющегося сценария частенько приходилось переснимать и уже готовые сцены. Сам Вуди не особенно церемонился со своими придумками и безжалостно вырезал все лишнее. Его решение пригласить к участию в съемках Уиллиса оказало решающее влияние на качество фильма. Вуди, как и многие веселые в жизни люди, относился к жанру комедии с долей презрения. Его отличие состояло в том, что он использовал этот подход, чтобы сделать «Энни Холл» непохожей на все остальные комедии. Заполучив Гордона, Вуди перестал бояться ночных съемок, научился делать раздельные кадры и флэшбеки — вставки из прошлого. Гордон научил его выстраивать кадр так, чтобы без крупных планов привлечь внимание зрителя. В комедии такие приемы раньше никто не использовал. «Энни Холл» получилась невесомой, легкой и изящной.
Как режиссер Вуди работал так же, как прежде: предпочитал естественные диалоги, просил актеров двигаться, как они двигаются в обычной жизни, и не придавать особого значения словам. Кроме того, он решил, что на съемках этого фильма актеры сами будут решать, как одеваться. И я с радостью повиновалась. Я придумывала наряды для Энни, разглядывая модных жительниц Нью-Йорка, — именно в толпе я впервые заметила комбинацию из штанов-хаки, жилета и галстука. Шляпу я подсмотрела у Авроры Клеман, девушки Дина Тавулариса, которая однажды пришла на площадку «Крестного отца» в шляпе-болеро, сдвинутой низко на лоб. Шляпа Авроры придала образу Энни законченный вид. Аврора всегда была очень стильной женщиной, как и многие жительницы Сохо в середине семидесятых. Именно они и были костюмерами для «Энни Холл».
Впрочем, это не совсем так. На самом деле костюмером тут был Вуди — каждая идея, задумка, каждое решение зарождалось именно в голове Вуди Аллена.
Мы с мамой никогда не обсуждали то, как изобразил в фильме нашу семью Вуди. Да и зачем? Сама я фильма не видела и решила, что неплохо бы это исправить, только когда в 1978 году выиграла премию Нью-Йоркского общества кинокритиков. Я отправилась в кинотеатр на пересечении Пятьдесят девятой и Третьей улиц. В зале было довольно пусто, да и особенного хохота я не слышала. Как и мама, я так погрузилась в изучение самой себя на экране, что на сюжет обращала мало внимания. Я все думала — ну и что?
Разумеется, мне казалось, будто я дурацко выгляжу, плохо пою и вообще кривляюсь. С другой стороны, я понимала, как мне повезло, и была благодарна судьбе. Сценки из семейной жизни Холлов не вызвали у меня особых переживаний. Во-первых, узнать в них нас было довольно сложно. Странноватый Дуэйн, персонаж Криса Уокена, был ужасно смешным, но не от мира сего. Моя семья в представлении Вуди получилась очень забавной — по сути, он описал стандартную калифорнийскую благополучную семью и хорошенько над ними подшутил. В общем, эта часть фильма не показалась мне достойной какого-то особенного внимания.
Большинство смотревших фильм считают, что «Энни Холл» — о наших с Вуди отношениях. Ну да, моя настоящая фамилия — Холл. И у нас с Вуди были романтические отношения — во всяком случае, с моей стороны. Когда-то я хотела стать певицей. Я была неуверенной в себе и запиналась. Но кому какая разница, тем более спустя тридцать пять лет? Важно только то, что у Вуди получился отличный фильм. К тому же «Энни Холл» стала первым его фильмом о любви. Все сцены держались только на любви, и основная мысль была печальной, но очень верной: любовь проходит. Вуди очень рисковал, заканчивая такой смешной фильм на печальной ноте.
Сейчас Вуди семьдесят пять лет (мемуары Дайна Кинон были впервые напечатаны на английском языке в 2011 году — прим. КиноПоиск), и за последние сорок пять лет он снял сорок пять фильмов. Он единственный режиссер, кому без проблем удается получить финансирование на каждый из своих фильмов. Причем с полной свободой действий и контролем монтажа. Не то чтобы остальные режиссеры не заслужили такой чести. Просто в сфере, которая не выносит неудач, чуток нахальный и уверенный в себе Вуди чувствует себя как рыба в воде. Он реалистично оценивает бюджет каждого своего будущего фильма. Его гениальность проявляется и в том, что он умудряется снимать в своих фильмах самых знаменитых актеров, платя при этом им минимальные гонорары. Что же их привлекает? Наверное, тот факт, что пять актеров выиграли шесть наград Академии за роли в фильмах Вуди, а еще десять — получили номинации.
В конце концов все сводится к словам — его словам. Вуди написал сценарии к каждому своему фильму — или один, или в соавторстве с кем-нибудь еще. Его писательский дар — это основа, отправная точка, причина и предлог для всех его фильмов.
Представляя рай, 1987 год
Полтора года я занималась тем, что снимала свой документальный фильм «Рай». Критики разнесли его в пух и прах. Самую обидную рецензию написал Винсент Кэнби из New York Times. «„Рай“», новый фильм Дайан Китон, — писал он, — является аналогом тех книжек, что выбрасывают в продаже перед Рождеством по 19 долларов 95 центов, приклеивая на них стикер «После праздников цена вырастет до 50 долларов!». Если такой подход не вызывает у вас отвращения, вам понравится «Рай». Это плохой фильм, который не стоит траты ваших денег«.
В детстве мне очень не хватало такого фильма, как «Рай». Я боялась смерти, но считала, что, раз уж этого не избежать, надо хотя бы попробовать попасть в рай. Прозрение настигло меня тридцать лет спустя, когда я попала в центр мормонов в Солт-Лейк-Сити с моей подругой Кристи Зи. Войдя в здание под куполом, мы увидели странную картину: улыбающиеся люди в белых одеждах, летающие в облаках. Эдакое второе пришествие. Даже Кристи признала, что эти художества могли вдохновить только большого любителя сюрреализма. Я никогда не отличалась большой любовью к сюрреализму, но меня эта картинка чем-то зацепила. Я позвонила моему партнеру Джо Келли, с которым мы продюсировали несколько фильмов, и описала ему свою идею.
MGM предоставили нам для изучения 16-мм пленки с кадрами, на которых разные режиссеры изображали рай, а также несколько короткометражек на религиозную тему, снятые на 8-мм пленку «Супер Эйт». Чем больше я видела, тем интереснее мне становилось. Я даже несколько раз ездила к Уильяму Эверсону, специалисту по истории кино, который показал мне такие шедевры, как «Страсти Жанны д’Арк» Дрейера, «Красавицу и чудовище» Кокто, «Лилиоме» и трилогию о Докторе Мабузе Фрица Ланга. Мы набрали отличный материал и познакомились с людьми, которых также интересовала эта тема, — такими как Альфред Роблс, Грейс Йохансон, Дон Кинг и пастор Роберт Хаймерс, автор книги «Инопланетяне и библейские пророчества».
Когда мы приступили к съемкам интервью, я начала задавать своим подопытным всякие неудобные вопросы — например, занимаются ли в раю сексом, есть ли там любовь, не боятся ли они сами умереть. Моими первыми жертвами стали мама, папа и бабушка Холл.
— Если загробный мир все-таки существует, — уверенно вещал папа, — и окажется, что я прожил не самую грешную жизнь, не вижу никаких препятствий тому, почему бы нам с Дороти не быть вместе и после смерти. — Я на эту тему не люблю думать, — добавляла мама. — Да, — соглашался папа. — Некоторые мои партнеры по бизнесу думают о смерти, а я — нет. Бабуля Холл подвела общий итог: — Нет никакого рая. Вы сами хоть раз видели кого-нибудь из тех, кого любили, после их смерти? Нет?
То-то же. Никто после смерти еще к нам не возвращался — мол, здрасьте, вот и я, давненько не видели. Если вам кто говорит, что уже умер и попал в рай, — вы ему не верьте, это он вам врет.
После монтажа, с которым мне очень помог Пол Барнс, мы начали предпоказы. Выяснилось, что лучше всего на «Рай» реагируют представители двух групп: женщины и «духовные» личности — они же чудаки и городские сумасшедшие. Мы начали беспокоиться. Хватит ли нам такой аудитории, чтобы добиться хотя бы умеренного успеха? В самом фильме чудаков хватало: например, была женщина, которая утверждала, будто «однажды ко мне явился дух Христа. Он вошел ко мне в спальню через окно. Его грудь была сделана из неба, а плечи — из облаков. Он двигался, как морская волна, и до меня донеслись нежные звуки арфы, похожие на тихий шелест ветра. Иисус проплыл по моей спальне. Я сказала ему: „Пройди в ванную“, и он поплыл в ванную. Потом сказала: „Плыви в гостиную“, и он отправился в гостиную и сел на диван. Я сказала: „На кухню“, но на кухню можно попасть только через столовую, так что ему пришлось повернуться ко мне лицом — тогда-то я и заметила, что на нем уже другой наряд, а на голове — капюшон. И это — истинная правда».
Как выяснилось позже, в фильме у нас снялось больше чудаков, чем их нашлось среди публики.
Как бы критики ни поносили «Рай», мне он все равно нравится. И работать над ним было интересно — как и над «Забронировано», «Натюрмортами» и «Религиозными деяниями». Наверное, если бы не мой статус кинозвезды, эти фильмы и книги никогда бы не увидели свет. Но мне кажется, что все это было не зря.
Все новости кино здесь
